Возвращаясь в тот уже далекий 1986-й год, невольно вспоминаешь все или почти все… Конечно, мелкие детали уже стерлись из памяти, ведь прошло 34 года – почти половина человеческой жизни. И все же помнится, как 26 апреля 1986 года мы вместе с друзьями, обрадовавшись наконец-то наступившей после длительной зимы хорошей погоде, теплому солнышку и просто выходному дню, устроили на природе пикник, с упоением играя в теннис и волейбол.

О случившейся аварии на ЧАЭС слухи к нам стали доходить только в начале мая, но большого значения я им не придавал, считая, что Чернобыль где-то на Украине далеко- далеко. И вообще, какое дело до нее молодому человеку, живущему интересной и насыщенной впечатлениями и событиями жизнью. Поэтому вызов в военкомат стал для меня полной неожиданностью. В тот день я вернулся в Могилев, где работал инспектором горздравотдела, из дома, куда ездил навестить родных, и до утра смотрел по телевизору фестиваль в Сан-Ремо. Только уснул – стук в дверь. Принесли повестку из военкомата на красной бумаге, а не на коричневой, как обычно. На повестке написано: «Иметь при себе вещи и еды на три дня». Конечно же, первой мыслью было – война! Быстро собрался и бегом в военкомат. Возле военкомата поразило множество людей, и всюду слышалось слово «Чернобыль». Объявили посадку в автобусы и сразу же отправление. В автобусе кроме мужчин были и совсем молоденькие девушки – выпускницы медучилища, многим только-только исполнилось восемнадцать. Во время пути навстречу стали попадаться люди с узлами, пешком или на телегах, как во время войны уходили в беженцы. Некоторые из них рассказывали, что 27, 28 апреля на деревьях, на заборах, на проводах висели белые хлопья, как будто выпал снег, а потом они же как пепел лежали на земле. Все это было непонятно, странно, страшно…

И вот оно – временное место работы - город Брагин, 48 километров до сердца атомной станции, 20 дней и ночей в моей жизни … Здесь, в Брагине я был назначен старшим ординатором отдельного медицинского взвода. Скучать не приходилось, работы было предостаточно. Кроме помощи больным в медсанбате, приходилось выезжать в тридцатикилометровую зону к людям, не желающим эвакуироваться. Чаще всего это были люди преклонного возраста, ни за что не хотевшие покидать свои дома, бросать свои огороды, хозяйство. И никакие доводы о вреде работ на зараженной земле, запреты на употребление в пищу продуктов домашнего хозяйства, просто уговоры не могли их заставить уехать из родных мест. Вспоминается, что уровень радиации был таким, что дозиметр зашкаливало, а в ответ звучало: «Не поедем, не оставим хозяйство». А радиация давала о себе знать: постоянное першение в горле, осипший голос, красные глаза – вначале казалось, что это признаки банального ОРВИ, но впоследствии пришло понимание, что так действуют на организм альфа – частицы. А еще вспоминаются запоздалые меры предосторожности: только спустя неделю нам всем прибывшим раздали респираторы, иодистый калий, витамины.

И еще об эвакуации. Приказ о полной эвакуации города поступил из Москвы спустя неделю, а до этого были эвакуированы беременные женщины и дети.

Прошло 34 года, но все-таки иногда во сне проносятся отрывки той жизни, и, слава Богу, что только во сне.